БРИКС между Востоком и Западом

Саммит БРИКС в Йоханнесбурге стал одним из самых ярких событий 2023 года. Понятно, почему: на фоне усиливающегося раскола между Востоком и Западом из-за конфликта на Украине он продемонстрировал ещё один расширяющийся водораздел – между странами Большой Семёрки и Глобальным Югом.

Процесс размывания доминирования Запада начался не вчера, но с началом СВО стал особенно очевиден. Курс на превращение России в мирового изгоя, взятый администрацией Байдена, натолкнулся на мощное противодействие самостоятельных игроков – таких, как Китай – и на упорное сопротивление государств, которые раньше несколько свысока называли «странами Третьего мира», а теперь более политкорректно именуют Глобальным Югом.

Мир, как и во времена Холодной войны, вновь разделился на два лагеря, причём во многом по тем же линиям. Опять в одном углу ринга США и их союзники по НАТО, в другом – Россия и Китай. Но появились и отличия: в западный лагерь перебежали бывшие советские сателлиты из соцлагеря, а к восточному примкнули некоторые страны, считавшиеся надёжной опорой Запада во времена его противостояния с СССР – например, Саудовская Аравия.

Ещё шесть кирпичей в стене

Термин BRIC (тогда ещё без S) придумал в 2001 году аналитик Goldman Sachs Джим О’Нил. Политического подтекста в этом не было: О’Нил просто рассматривал влияние бурно растущих экономик Бразилии (B), России (R), Индии (I) и Китая (C) на мировые рынки. А ещё эта аббревиатура совпадала по звучанию с английским словом «кирпич» (brick).

Превращение группы энергично развивающихся рынков в политическую организацию началось с 2006 года, когда министры иностранных дел четырёх стран стали регулярно проводить неофициальные встречи. А в 2009-м БРИК по инициативе России превратился в клуб с официальными ежегодными саммитами глав государств-членов. В 2010 году клуб впервые расширился – к четырём странам-основателям добавилась Южная Африка (South Africa), а к аббревиатуре BRIC – буква S.

С этого момента западные СМИ начинают всё чаще рассматривать БРИКС как «площадку для противостояния мировому порядку, в котором доминируют США и их западные союзники». Успехи БРИКС старались замалчивать, а существующие проблемы, наоборот, выпячивать. «Это не самая счастливая семья», – писала, например, CNN накануне саммита в Йоханнесбурге. Но признавала: «Тем не менее в настоящее время эта семья рассматривает официальные предложения от почти двух десятков стран о вступлении в блок крупнейших развивающихся экономик».

На самом деле желающих было даже больше – 23. Но одобрили в результате только шесть: Аргентину, Иран, Египет, Саудовскую Аравию, Эфиопию и ОАЭ. Новая конфигурация БРИКС отражает расклады внутри самого клуба: за вступление Аргентины высказывался бразильский президент Лула, кандидатуру Египта поддерживала Россия, Эфиопию проталкивала ЮАР как «соседку» по континенту. Страны Персидского Залива – Иран, Саудовская Аравия и ОАЭ – были приняты в клуб в основном благодаря усилиям Пекина.

Нетрудно заметить, что в списке новых членов нет стран, предложенных Индией, и это не случайно – Нарендра Моди до последнего момента придерживался крайне осторожной позиции по вопросу расширения БРИКС. Похоже, что остальным лидерам группы удалось его переубедить уже в Йоханнесбурге.

Контуры будущего

С 1 января 2024 года БРИКС будет включать уже 11 стран и превратится в один из самых влиятельных клубов в мире, во всяком случае, в экономическом плане. Население БРИКС увеличится почти на 400 миллионов человек и составит 3,63 миллиарда (для сравнения: население стран Большой Семёрки – 775 миллионов). Что ещё важнее, расширившаяся группа будет контролировать почти 50 % мировой добычи нефти и 40 % её экспорта. На долю БРИКС+ приходится почти половина от общемировых доказанных запасов нефти (719,545 млрд из 1,564441 трлн баррелей). А если в будущем к группе присоединится Венесуэла, то доля БРИКС в общемировых запасах нефти возрастет до 65,4 %.

Уже одно это делает БРИКС+ крайне весомым фактором мировой политики. А ведь на горизонте маячит ещё и создание собственной валюты, что больше всего пугает страны «вашингтонского консенсуса». Хотя в Йоханнесбурге никаких решений по этому вопросу принято не было, принятие трёх крупнейших экспортёров сырья (Саудовской Аравии, Ирана и ОАЭ) в БРИКС неизбежно подтолкнет страны – члены клуба к дедолларизации. В ходе саммита Бразилия уже предложила Аргентине, испытывающей проблемы с долларами, гарантировать платежи за бразильскую нефть в юанях.

«Зачем Бразилии нужен доллар для торговли с Китаем или Аргентиной? Мы можем торговать в нашей валюте», – заявил президент Бразилии Лула да Силва, назвав банк БРИКС более справедливым потенциальным игроком на мировой арене, чем находящиеся под контролем США институты, такие как МВФ. «Банк БРИКС должен быть эффективным и более щедрым, – добавил он. – Иными словами, банк должен помогать спасать страны, а не топить их, что часто делает МВФ».

Ещё более очевидным переход на национальные валюты выглядит в случае с Ираном. В условиях санкций торговые партнёры Тегерана предпочтут платить ему в любых валютах, кроме доллара – именно так уже давно поступает Китай, являющийся крупнейшим импортёром иранской нефти. Но главной интригой является возможный разворот к недолларовым валютам Эр-Рияда. Если Саудовская Аравия начнёт продавать свою нефть за юани и рупии, это будет означать крах нефтедолларовой системы, выстраивавшейся США в течение полувека (после отмены Никсоном золотого стандарта в 1971 году). Всё это время нефтедоллары поддерживали стоимость зелёных бумажек с изображением американских президентов и обеспечивали финансирование постоянно растущего дефицита бюджета и торгового баланса США.

«Новости об ускорении темпов роста – особенно среди экспортёров нефти – несомненно, придают дискуссии о дедолларизации определённый импульс, – признают аналитики голландской банковской группы ING. – Однако мы хотели бы ещё раз подчеркнуть, что на энергоносители приходится лишь 15 % мировой торговли и что установление Саудовской Аравией цен на экспорт нефти в Китай и Индию в недолларовых валютах не означает конца доллара».

И всё же беспокойство одолевает западных экспертов. Сам «отец» термина БРИКС Джим О’Нил – ныне советник британского аналитического центра Chatham House – заявил, что группа в её нынешнем виде «малоэффективна», поскольку Китай и Индия имеют слишком большой запас взаимных претензий и нерешённых проблем. Идею же создания валюты БРИКС О’Нил и вовсе назвал «смехотворной». «Что действительно необходимо миру, так это возродить G20, в которую уже входят все ключевые игроки, и добавить ещё несколько», – считает О’Нил.

Но ведь Большая Двадцатка вовсе не умирала – напротив, в сентябре состоится её очередной саммит в Нью-Дели. Что же имеет в виду О’Нил? А вот что: «В какой-то момент США и Китаю придётся преодолеть свои разногласия и позволить G20 вернуться на центральную позицию». Иными словами, БРИКС не устраивает О’Нила потому, что в нём нет США (и вообще Запада). Зато слишком большую роль играет Россия.

Русское измерение БРИКС

Россия, стоявшая у истоков организации БРИКС, получает от её усиления множество бонусов. Главный бонус – выход из магического круга западных финансовых институтов, сдерживавших развитие России с момента распада СССР. Но ещё и инвестиции от партнёров по блоку, и расширение влияния России в дружественных странах, например, через сотрудничество в области энергетики, и возможность привлечения средств под инфраструктурные проекты внутри страны, и перспективы выхода на новые рынки товаров и услуг – от сырья и продовольствия до высокотехнологичной продукции.

А ещё – строительство объектов, обеспечивающих безопасность торговых маршрутов и логистических цепочек по всему миру. Базы и форпосты в Африке, Азии, Латинской Америке.

Правда, для этого нужно сначала одержать победу в конфликте на Украине. Но если – а точнее, когда – эта победа будет достигнута, репутация России как военной сверхдержавы неизбежно сделает её главным кандидатом на роль ведущего «силовика» БРИКС (Китай, как представляется, возражать не станет).

Пока же Россия получает от расширения БРИКС поддержку в противостоянии со странами «вашингтонского консенсуса», причём процесс этот взаимовыгодный. Россия наращивает своё влияние в мире, камня на камне не оставляя от пресловутой «изоляции», которой пытался подвергнуть её Запад. А члены БРИКС и стремящиеся вступить в клуб страны усиливают свой суверенитет по отношению к США и их союзникам. «Формирование коалиции с Россией и Китаем даёт государствам Глобального Юга рычаги влияния в отношениях с Западом, возглавляемым США. Это также способствует формированию более многополярного мира, что давно является целью средних держав Юга», – считает директор программы «Глобальный Юг» Вашингтонского института Куинси Саранг Шидор.

Очевидно, что гегемония западной модели либеральной демократии, просуществовавшая чуть более трёх десятилетий после распада Советского Союза, уходит в прошлое. Вряд ли этот процесс будет быстрым, скорее, он растянется на десятилетие или даже два. Но именно сейчас мы можем с полным правом сказать, что являемся свидетелями начала коренной трансформации привычного мироустройства. И далеко не последнюю роль в этом играет группа БРИКС, на наших глазах превращающаяся в союз стран, бросающих вызов самодовольному доминированию Запада.

Кирилл Бенедиктов,

американист, автор политической биографии Дональда Трампа «Черный лебедь»