Борис Шергин – самобытнейший, ни на кого не похожий писатель, искренний почитатель и знаток старины Русского Севера. Несмотря на невзгоды и трудности, выпавшие на его долю, он через всю жизнь пронёс и сохранил любовь к своей малой родине, людям Поморья, их удивительному языку и животворной культуре. И сам много сделал для того, чтобы она осталась во времени и пространстве.
Словесное золото
Борис Викторович Шергин родился в 1893 году в Архангельске в семье коренных рыбаков и корабелов. И мать, и отец, да и все окружавшие мальчика люди знали множество народных сказок, песен и былин. Он стал их записывать ещё будучи школьником. Почему? Трудно поверить, будто мальчик думал таким образом сохранить их для потомков. Записывал, потому что нравились. Потому что это чудесное звучание откликалось в его душе. Рано проснувшееся чувство красоты заставляло его, подростка, также срисовывать старинные орнаменты, узоры, осваивать иконопись в поморском стиле.
Позже он поступил в Строгановское художественно-промышленное училище в Москве. По окончании его вернулся в Архангельск, работал в Архангельском краеведческом музее, затем пять лет руководил мастерской художественных ремёсел. Состоял в Архангельском обществе изучения Русского Севера.
В 1915 году начал публиковать записи народных рассказов, песен, былин и стал признанным устным рассказчиком.
В 1919 году в Архангельске случилось несчастье: молодой ещё тогда Борис попал под трамвай и стал инвалидом – потерял правую ногу. Но не озлобился, не проклял судьбу, а продолжил делать то, что считал своим призванием – писать замечательные сказочные истории и дарить их миру.
В 1921 году его пригласили на работу в московский Институт детского чтения. Борис Шергин выступал с исполнением сказок и былин в основном перед детской аудиторией. Шергин – сказитель и сказочник стал известен раньше, чем Шергин-писатель.
В его первую книгу «У Архангельского города, у корабельного пристанища» вошли сделанные им записи шести архангельских старин. В своём дневнике Шергин писал: «Сколько сказок сказывалось, сколько былин пелось в старых северных домах! Бабки и дедки сыпали внукам старинное словесное золото…». С глубочайшим уважением собирал Шергин это «золото». Сочиняя свои самобытные сказки, писатель оставлял неизменным народный сюжет, прекрасные словечки, сам ритм повествования, дополняя его современными деталями и неподражаемым юмором.
В 1934 году он стал членом Союза писателей СССР. К тому времени у него уже вышли в печать две книги, множество статей в газетах и журналах. А всего при жизни писателя было опубликовано и переиздано лишь девять его книг.
Вынужденное молчание
Со своим отношением к народным сказаниям Шергин не вписывался в советскую идеологию. А поскольку в конце сороковых годов в стране началась беспрецедентная государственная кампания по удушению искусства, свободы творчества и малейшего инокомыслия, Шергин попал под её машину.
Когда в 1947 году вышла его книга «Поморщина-корабельщина», объединившая под своей обложкой произведения, с которыми Борис Викторович выступал в военные годы в госпиталях и воинских частях, клубах и школах, она вызвала критику со стороны фольклористов. Писали, в частности, об «извращении народной поэзии». После этого Шергина перестали публиковать.
Что значит для писателя вынужденное молчание? Это не только отсутствие признания, но и отсутствие средств.
Бориса Шергина пригибала к земле «житуха проклятая». Бывали дни тоски, вызванные невыносимой бедностью, в которой жил он долгие годы, мучило нездоровье, а больше всего – невозможность реализовать свой поразительный художественный дар в форме, не подогнанной под требования времени. Но и в самые тяжёлые годы он утверждал: «Через всю жизнь меня носили некие крылья творческой радости…».
Радость, которая укрепляет
Изоляция Шергина длилась десять лет. В 1955 году в Центральном доме литератора его друзья провели творческий вечер писателя, и ситуация несколько изменилась. Вышел в свет сборник «Поморские были и сказания», затем чудесная книга «Океан – море русское», которой была дана высокая оценка самого Леонида Леонова. Стена молчания разрушилась, и Борис Викторович успел до своей смерти в 1973 году выпустить в свет ещё четыре книги.
Где он брал силы жить и творить? Ответ прост: глубокая вера в Бога была центром и основанием его жизни.
Три русских писателя, знавшие Шергина в последние годы его жизни, не сговариваясь, отмечали во внешности Бориса Викторовича черты святости. «Благость, святость, неземная чистота… Слепой старик. А весь светился», – писал Фёдор Абрамов. Человеком, чрезвычайно внимательно слушающим мир, считал писателя Юрий Коваль. «Я поразился вдруг, какое же бывает красивое лицо, когда оно омыто душевным светом, – вспоминал и Владимир Личутин. – От всего одухотворённого обличья исходит та постоянная радость, которая мгновенно усмиряет вас и укрепляет».
Прошлое живёт в нас
Широкий интерес к самому писателю и его творчеству проснулся, как это часто бывает, после его смерти.
Жизнь его оказалась похожа на жизнь праведника, который ничего не требовал и не просил для себя, жил и творил с любовью ко всему живому. Для самого Бориса Шергина любовь – основа человеческого поведения, фундамент людских дел. Живым и бесконечно любимым для него всегда было поморское прошлое. Мультфильмы, созданные по произведениям Бориса Шергина («Смех и горе у Бела моря», «Поморская быль», «Волшебное кольцо» и др.) – это шедевры, в которых искренне всё: язык, традиции, отношения, поведение героев.
Не так давно открылись читателям дневники писателя, в которых практически нет бытовых записей, но есть тонкие наблюдения и личные открытия великого философа, которые наполняют душу человека миром и согласием.
Главным умением Шергина и в жизни, и в творчестве была способность видеть природный мир как божье творение. Стоит ли удивляться, почему и сегодня так трогают, так пронзают душу шергинские книги с его живым весёлым языком, которые и задуматься заставляют, и дарят при этом восторг, усладу и веселье сердечное?
То, что Борис Шергин собрал и создал за свою жизнь, – настоящее. На все времена.
Марина Паренская
ГОР