Текущий кризис на Украине – повод для глобальных изменений в мире. Первая проблема для нас – точка выхода, вторая – глобальный смысл ведения СВО для формирования будущего.
Мы оказались неспособны реализовать блицкриг, который планировался, в первую очередь, в идеологической форме. Наши представления, как будет развиваться операция, оказались глубоко отличны от реальности, в которой мы оказались. До сих пор не сформированы и не сформулированы принципы выхода из сложившегося конфликта. В идеале – это, разумеется, полная и безоговорочная победа, но давайте задумаемся, что мы понимаем под этим словом. Как минимум, подразумевается сохранение территорий, которые мы уже заявили своими, соглашение с мировым сообществом о дальнейшем пути их развития и о том, что несёт Украина. Отсутствие подобных договорённостей о будущем – серьёзная проблемная точка.
В основе любого военного конфликта лежат два типа причин. Рациональные – получение территорий, ресурсов, влияния на глобальной арене. И иррациональные, намного более важные причины – понимание некой справедливости и необходимости совершения военных действий во избежание нарушения этой самой справедливости.
С точки зрения российской повестки, кризис на Украине – то, что сформулировали в 2014 году как «Русский мир» – защита русскоязычного и русского населения, культуры, наследия. Однако тут необходимо принимать в расчёт несколько объёмных предпосылок к изменению мира, объясняющих современный конфликт, постепенно вовлекающий всех основных игроков, что, безусловно, приведёт к неизбежному изменению глобальной формации.
Первая предпосылка – геополитическая. В девяностых годах, когда рухнул биполярный мир, одного из ключевых акторов – СССР – просто не стало. Современная концепция G2 фактически возрождает биполярную систему, в которой в лидеры второго темпа выводится Китай, а лидером первого темпа традиционно сохраняет себя Запад, иногда передавая инициативы в случае возникающих кризисов.
Все остальные акторы либо физически уничтожаются, либо получают новые формации. Для Запада выход из войны – разрушение действующей конструкции России, трансформация её во множество других оперативно управляемых систем. Помимо того, что будет разрушена наша страна как государственное образование, всем странам, на которые сегодня влияет Россия и которые пытаются функционировать в независимом формате, будет дан понятный вектор. По мнению Запада, как одного из инициаторов глобальных изменений, необходимо полностью пересмотреть геополитическую конструкцию с точки зрения центров силы, принятия решений и новых правил игры, при которых будут исключены игроки третьего темпа, считающие, что они до сих пор являются игроками первого. Россия и ряд союзников должны уйти за скобки.
Вторая предпосылка – глобальные экономические кризисы. Сегодня мы находимся на стадии идеологического переосмысления денег как инструмента обмена товаров на товар. Цифровая экономика превращается в нечто сакральное и непонятное для простого человека. Например, биткоин, олицетворяющий новый подход к экономике, пытается стать независимым от государственного влияния и превращается в инструмент для совершения уже не только теневых, но и иных сделок. Но и помимо биткоина возникает всё больше криптовалют и иных систем, которые начинают менять привычные нам формы денежного обращения. В данный момент мы стоим на пороге глобального понятийного философского кризиса самой системы экономики.
Третий момент – кризис технологического уклада. Мы находимся в ситуации, когда одновременно, конкурируя друг с другом, корпорации существуют сразу в нескольких технологических укладах, которые должны друг друга замещать. Для того чтобы выйти в некий единый срез тем, кто стоит за этими корпоративными системами, базирующимися на тех или иных технологических цепочках, также нужен глобальный кризис, который полностью изменит существующий статус-кво.
Четвёртый фактор – то, что роль государства на определённом этапе будет активно разрушаться, так как роль общественного договора как некой базы существования государств, сформулированной философами Нового времени, стремительно нивелируется. Здесь нужно либо восстанавливать сакрализацию государства как одной из форм высшей ценности (что достаточно сложно), либо пересматривать общественный договор, что находится на грани невозможного, так как менять устоявшиеся философские понятия и основы примерно столь же сложно, как опровергать Закон всемирного тяготения.
Что же мы видим в итоге? Глобальные корпорации, которые начинают всё чаще брать на себя руководящие, фактически мироустанавливающие функции управления обществом, становятся игроками, заинтересованными в разрушении привычных норм. На примере российских госкорпораций мы видим развитие неофедерализма корпоративного типа, но с обязательными социальными функциями. И здесь большой вопрос: насколько свободное малое предпринимательство сможет выживать в условиях существования российских феодальных госкорпораций, для которых экономическая эффективность играет не ключевую роль?
Михаил Потёпкин, политолог, эксперт по странам Африки и Ближнего Востока
ГОР